— Может тогда заплетайку вплести между делом? — хитро подмигнула Ратха.

— Ну и зачем мне путающийся в своих ногах кельпи на поле боя? — скептический взгляд подействовал. Плетунья поняла свою ошибку.

— Ладно, сама что-нибудь придумаю, — я только хотела пристыдить подругу, как та продолжила, — это не помешает его способности воевать. Так, подпортить жизнь чуть-чуть, — последнее она произнесла уже себе под нос, но я все равно ее услышала. Бедный Палан. Своих Первомать защищает, как окотившаяся самка таара детенышей, то есть зубами, клыками и без жалости.

— Приветствую Первую мать и Первую сестру, — Палан слегка поклонился и без приглашения вошел внутрь.

— Да уж. Теперь становиться ясно, отчего Иргих по сей день заикается, — гоблиана повернула голову ко мне и уточнила, — смею предположить, это все почтение, на которое способен сей индивид, и требовать большего абсурдно?

— Именно. Вообще удивлена, что меня в кои-то веки не миледи обозвали.

— Я никогда не обзывал вас… — начал было Палан, но по моему виду понял, ложь не удалась, — может изредка, когда миледи уж очень хотела упокоиться и меня за собой утянуть.

— Садись, буду расплетать произведение искусства линкетти. Эх, это ж такой оберег уничтожить придется.

Ратха так вздыхала над всеми плетениями. По ее мнению, мелкие ночные пакостники сделали огромный подарок коняшкам, вплетя в их волосы заговоры от хвори и мора, а глупые духи, включая Палю, не понимают своего счастья. Первомать хотела было заплести кобыле обереги настоящей плетуньи, но Палевая только от высказанного предложения начала брыкаться и вернулась к излюбленному приему: копытоприкладству. Теперь личная охрана Первоматери красуется синяками во всевозможных местах, так как сидение и лежание гоблинов не смилостивило буйную натуру духа земли, а только раззадорило ее.

— Ну вот и все. Волосы распутаны, заговор разрушен, — и к моему удивлению, Ратха нежно провела по волосам Палана, пропуская смоляные пряди между пальцев с затаенным удовольствием.

Когда кельпи ушел, гоблиана мне подмигнула, но объяснять свое странное поведение не стала. Неужто и вправду прокляла?

— А теперь садись, — она похлопала ладошкой по пуфику перед собой, — будем тебе выстраивать непробиваемую защиту.

— Обойдусь, — отмахнулась я.

— Сушка, быстро сядь. Обещаю, что плетения будут направлены только на защиту.

— И никаких там поисковиков истинной любви или заговоров для покладистого нрава? — уточнила я.

— Никаких, — пообещала подруга, — садись, давай, недоверчивая моя.

У Ратхи ушло два вата на то, чтобы обезопасить меня от всего, что можно. Плетения были от шальной стрелы, направленного кинжала, случайной смерти (это она так ненавязчиво сказала о моей неуклюжести), атакующего заклинания, удушения, утопления, повешения, сожжения, удара по голове, потери сознания, больного разума, хвори, мора, хищных животных и даже от насекомых. Короче говоря, о моем везении плетунья была особо низкого мнения. Она не вплела еще парочку заговоров только потому, что фантазия закончилась, да и решила, что сама я себе вены резать не стану.

— Я не помешаю, — в покои заглянул Широ. Никакого официального приветствия с его стороны не было.

— Конечно, Хранитель равновесия. Я рада принимать тебя в своем доме, — и подруга склонила голову.

Ах да, мы же не среднестатистический эльф, мы орки знают с каких верхов шишка эльф.

— Су, мы пойдем, поможем погрузить продовольствие в повозки. Если повезет, уже завтра сможем выступить.

Я кивнула. А что мне еще оставалось. С момента нашего последнего разговора, мы мало общались, скорее, просто перекидывались парой фраз и все. А помощь гоблинам и в самом деле понадобится, нам надо спешить. Уже больше недели прошло с начала сборов.

Первородный правильно расценил мой жест и шагнул к выходу, считая дело улаженным. Первомать же следила за нашим общением и странно на меня смотрела. А потом ее просьба остановила эльфа уже в дверях.

— Хранитель, я хотела бы вплести вам парочку оберегов. Вы мне позволите? — ох, как соблазнительно она это произнесла.

— Прошу прощения, но мои волосы сами по себе оберег, и к нему никто не может прикоснуться кроме меня, — довольно сухой ответ. С чего бы?

— Не может или нельзя? — проницательность плетуньи пугала.

— Как вам будет угодно, — увильнул Широ.

— Суардана, ты же сама просила меня научить тебя плести оберег от прямого удара, — и гоблиана многозначительно на меня посмотрела.

Что? Когда это я успела о таком попросить? Не спорю, плетения меня весьма занимали, но только в качестве материала для научного изучения. Не более того.

— Ратха, тебе же ясно дали понять, что чьи-то волосы неприкосновенны, — прошипела я.

— Так-то неприкосновенны? — продолжила свои намеки плетунья. Задушила бы, не будь подругой.

— Не думаю, что это уместно… — я уже сформировала ответ, как меня перебил Широ.

— С удовольствием стану подопытным материалом. Хотя с везением Су, заговор мне скорее оторвет голову, чем отчего-то спасет, — и этот нахалюга развалился в широком кресле с высокой спинкой. И как прикажете мне тянуться к его патлам! Вот специально это сделал, даже сомнений нет!

— Да пошли вы оба к ликанам на растерзание! — и я вскочила с твердым намерением покинуть это место.

Эльф, растерянный моей реакцией, все же сумел перехватить меня. Его пальцы крепко сомкнулись на моем запястье.

— Су, неужели ты откажешь в такой маленькой вещи, как плетение кос, когда мы идем прямиком к сражению, из которого можем не выйти живыми. Это такая непосильная жертва для тебя? — голос был спокойным, но мне казалось, что я услышала в нем обиду и толику злости.

— Нет, это не жертва. Я заплету твои волосы, если ты сядешь вон на тот табурет, или вон тот пуфик, — я указала ладонью на место, где сама недавно сидела.

Широ кивнул. Всечувствующие, я до сих пор не могу называть его Динаристаном. А ведь это его настоящее имя.

Когда все было готово для плетения, я уставилась на Ратху, ожидая ее указаний. Вот только плетунья не собиралась направлять мою руку.

— Плети, как умеешь, — шепнула она.

— С ума сошла? — прошипела я в ответ, косясь одним глазом на сидящего не так далеко эльфа. Вдруг слышит.

— Мои заговоры ему по боку. У него своя защита неплохая. А вот оберег, вплетенный в косы руками любимой, самая мощная защита из всех мне известных.

— Какой, к лешему, оберег?! — чуть было не взвизгнула я, но вовремя перешла на шепот.

— Какой хочешь. Хоть свои собственные волосы ему вплети. Кстати, это отличная идея, — она указала мне на оставшиеся не заплетенными локоны, — но суть во всем одна. Любовь, она сильнее любых чар. Такие обереги вытаскивали даже тех, кто уже стоял одной ногой в могиле.

— С чего ты вообще взяла, что я любимая? — еле слышно выдохнула я.

— Да брось. Ты всегда была влюблена в своего учителя. А теперь я вижу любовь между вами, — и Ратха растянула губы в обличающей улыбке, — неужели ты не хочешь дать ему такую мощную защиту.

Вопрос был риторический. Естественно, я хотела защитить Широварта.

— Тогда вперед! Он в твоих руках, — я, было, подумала, что плетунья оговорилась, ан нет, специально заменила слово «все» на «он».

Когда Ратха успела покинуть собственную гостиную, я даже не заметила. Теперь все мое внимание занимал сидящий передо мной воин.

Тяжесть пшеничных прядей навевала воспоминания, что бередили мою душу. Я, как могла, старалась гнать их от себя, сосредоточившись на плетении. Что можно сплести воину эльфу? Боевую косу, конечно же. Только коса будет не светло-эльфийской. Боевая коса дроу уже давно получалась у меня идеально, но где взять иглы? Я осмотрелась. В глубине ящичка со всевозможными бусами, костями, камнями и кусочками кожи блестело что-то металлическое. Без задней мысли я попыталась выудить свою находку. Предмет, который так привлек мое внимание, на поверку оказался обоюдоострым полукруглым лезвием с двумя острыми концами, что в середине было обмотано кожаной тряпицей. Больше всего это оружие напоминало полумесяц. Порывшись еще немного, я была вознаграждена еще пятью такими полумесяцами.