— Нахуй пошёл, че, блядь, я не ясно сказала, урод ебучий! — Твёрдые шаги вернулись к двери, и она хлопнула вместе со щелчком шпингалета. Скрипнула раскладушка, хозяйка комнаты снова сладко потянулась и затихла.
После недолгой тишины послышалось шевеление и бормотание спущенного с лестницы пьянчуги.
— Ну… Ну нах… Сук…
— Э, Пашок, ты чё тут валяешься? До кровати не дошёл шоль? Гы-гы…
— Да, бля… Ирка не даёт, сука нах… Менстряк, наверн… — Пьяный голос досадно вздохнул. — Слышь, Ромаш… А чё седня тёлку поймали вродь? Она норм? А чё где? Чё не с нами? Гордая шоль такая?
— Ага, поймали. Колян сказал, что она с красными. Продавать её будет завтра. Сказал не трогать. Говорит, хавки за неё дадут до хуя и больше. Бля… Я б пожрал ща, канеш…
— Да в жопу блядь этого Коляна, Ромаш! Хули он тут раскомандовался ваще! Где эта шкура, бля? Я б её пощупал…
— Пашок, да хорош! Пошли лучше ещё бухнём!
— Бля, да где она! Ты чё, ебать… — Сиплый Пашок перешёл на пьяный визг. — Чё, блядь, Коляна ссышь шоль? Да чмошник он, епта! Не может нихуя! Вон блядь пацанов токо положил не за хуй собачий! С-сука…
— Ну Пашок… Харе дурить, пошли…
— Да ты чё… Руки, блядь, убрал! Ебальник вскрою, сука! Н-на нах! — Послышалась серия каких-то резких чавкающих звуков. Что-то полилось на пол, а собеседник пьяного Пашка вдруг захрипел.
Раздался стук упавшего тела. Пашок шумно втянул воздух носом и расслабленно выдохнул:
— С-сука… Совсем охуели все… Пидоры… Все вы, блядь, пидоры… Всем пиздов ввалю… Где эта мразь… Колян! Колян, ёпта! Ты чё, наверху? Сюда иди, бля! — На лестнице снова послышались неровные шаги и натужное кряхтение.
Шаткий скрип ступеней не остановился на втором этаже и пошёл дальше вверх. Он идёт на третий? Туда, где они заперли Алину?!
— Дяденька! А вы тут? А вы будете со мной ещё в домики играть? — За моей дверью раздался вкрадчивый детский голосок. — Мне понравилось! Весело было!
Похоже, это та самая пятилетняя малышка, которую мы вынесли из под носа «Лётки» и «Капрона». Пока «взрослые» там у костра веселятся, она тут, наверное, предоставлена сама себе.
— Лена? Конечно, давай играть. Можешь открыть дверь? Надо подвинуть вот эти штуки железные. Дотянешься?
— Штуки? Какие штуки?
Шаги на лестнице остановились.
— Посмотри на верх. Видишь, такие… торчат? — Было очень трудно говорить дружелюбно, зная о том, что бухой упырь там уже скребётся в дверь третьего этажа. — Можешь достать и сдвинуть? А то я тут закрылся.
За моей дверью послышался шорох детских ручек и натужное пыхтение.
— Не получается…
Поискав, за что зацепиться, я просунул под дверь кончики пальцев, нажал и потянул на себя:
— Попробуй ещё разок!
Тем временем на третьем этаже стукнул сдвинувшийся в сторону засов и заскрипела дверь…
— Ну как, получается?
Детское пыхтение послышалось снова. Теперь в сопровождении металлического шелеста. Толстый шпингалет рывками отходил в сторону.
— Тут ещё один, я не достану…
Наверху вскрикнула Алина, и послышалось неясное сиплое бормотание с успокаивающими интонациями.
— Лена, отойди от двери подальше! Быстрее отойди!
Крики Алины, доносящиеся через потолок внезапно стал звучать глухо, словно через подушку.
Я отпрыгнул от двери в противоположной стенке и со всей силы швырнул себя вперёд. Косяки хрустнули, но дверь пока осталась на месте. Сверху послышались звуки борьбы — кто-то стучал по полу не то кулаками, не то ногами.
Взревев как раненный медведь, я повторил таран и, наконец, вылетел в коридор, рухнув на пол вместе со слетевшей с петель дверью. Скобы засова тоже вырвало из косяка с мясом и они задребезжали по полу. Вести себя тихо было больше ни к чему.
— Ой! — Испуганно вскрикнула маленькая девчушка, стоявшая в сторонке. — Ушибся?
— Ничего… — Если у меня и треснула пара рёбер, то почувствую это ещё не скоро.
Пока я поднимался на ноги, начала открываться соседняя дверь — та, за которой заперлась боевитая Ирина. Вскочив и побежав к лестнице, я по пути толкнул дверь обратно и, наверное, сбил выходящую из комнаты девчонку с ног. И, перескакивая через три ступени, влетел на третий этаж.
Пьянющий Пашок уже успел взгромоздиться на Алину сверху, спустив с неё трико и зажав рот рукавом засаленной дублёнки. Он был заметно крупнее, и девочка только и могла, что извиваться под ним как змея, стуча руками по бокам и перебирая нагими раздвинутыми ножками. В то время как это животное пыталось расстегнуть свою ширинку, она почти неслышно визжала сквозь рукав и таращила распахнутые от ужаса глаза.
Никогда раньше мои движения не были так легки и приятны. Боль и ломота в суставах и мышцах ушла мгновенно. Каждая складка в лёгких выпрямилась под напором жадного вдоха. И мой разрывающий связки первобытный рёв оглушил меня самого.
Алкаш вздрогнул и обернулся, приоткрыв рот. Рукавом он продолжал давить на лицо Алины, а правой рукой шарить у неё между бёдер.
Подавшись к нему вперёд, я ухватился левой рукой его за нижнюю челюсть, загнав пальцы в рот за зубы. А двумя пальцами правой зацепился за раздутые ноздри и рванул вверх.
Пацан замычал, заливая мне руку кровью из дырок вместо носа. Вытаращив глаза, он рефлекторно схватил мою руку и отпустил Алину. И та, быстро перебирая голыми ногами, поползла из-под него назад, судорожно ловя ртом воздух.
Я рванул челюсть в сторону, хрипло рявкнув. Но, прижимая к себе мою руку, ублюдок не дал её оторвать. Его лишь подняло и протащило по полу к стене. Вдобавок, он впился зубами мне в пальцы и пришлось его отпустить.
Вытирая его слюни, сопли и кровь о штаны, я навис над попятившимся в ужасе безносым утырком и занёс правую руку…
— Ы-А-А-А-А-А-А!!! — Заревев со всей силы, Алина, так и не подтянув штаны, вылетела вперёд меня. Сжимая в руке бутылочную «розочку», она запрыгнула на Пашка верхом, вцепилась ему в чуб и начала наносить удары стеклом в шею сбоку.
Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Она никак не мгла остановиться, уже превратив правую сторону шеи в фарш и забрызгав лицо и руки кровью. А алкаш уже смотрел в сторону остекленевшими глазами, пуская из оторванного носа сопли с кровью.
Я не стал пытаться её успокоить, пока она как следует не утолила жажду мести. Устав колоть стеклом в кровавое месиво, она выронила отколотое горлышко и выпрямилась. Часто и глубоко дыша, Алина ещё несколько секунд продолжала сидеть верхом на трупе своего обидчика. И смотрела в его мёртвые глаза, опустив руки по сторонам.
Краем глаза я заметил, как в дверной проём заглянуло заспанное девичье лицо, ойкнуло и тут же скрылось. По лестнице засеменили быстрые шажки.
— Невинных тут нет, убийца… — Пробормотал я сам себе в оправдание последовавших событий. И, скакнув за дверь, перемахнул через перила на следующий пролёт, приземлившись прямо перед убегающей.
Не успев остановиться, она затормозила в меня и отлетела назад. Схватив девчонку за ногу, я развернулся и пошёл вниз, таща её за собой. Свободной ногой она отчаянно пыталась пинать меня по руке и ногам, стукаясь спиной или головой на каждой новой ступени.
Спускаясь, я успел заметить, как в проёме третьего этажа появилась Алина. Подтягивая треники, она следила за мной с угрюмым выражением на забрызганном кровью лице.
— Держись пока повыше… — Я прохрипел не глядя на неё и увидел в проёме второго этажа растерянную малышку. — А ты давай-ка лучше прячься обратно в домик…
Маленькая испуганная Лена поспешила спрятаться в ближайшей открытой комнате. А с улицы начали доноситься вопросительные крики и приближающийся к зданию топот. И лязганье затворов, досылающих патроны.
Мечущаяся и вопящая позади меня девчонка уцепилась за косяк, когда я начал спускаться по пролёту, ведущему на первый этаж. Почувствовав сопротивление, я обернулся и хотел уже наподдать ей. Но меня опередила Алина — спускаясь следом, она коротким движением хмуро пнула ботинком по цепляющимся пальцам. Пиратка заверещала от боли и сползла по ступенькам дальше, вслед за моими шагами.