Но теперь… Если после этого отчаянная морячка, талантливый маэстро, молодой викинг и бесшабашный панк станут мне врагами… Да и все остальные тоже…
А альтернатива? Бросить их всех здесь и сейчас? Для этого достаточно разбить ампулу. И тогда никакого плана «Б» у Шутника не будет даже в теории. И я смогу спокойно дожить здесь свой век на запасах Брокера…
Но разве это жизнь?
Нет. Это медленный суицид властелина мёртвых руин…
Напарник, чуть прищурившись, спокойно ждал моего решения — солнце опустилось ниже редких туч. И снова осветило панораму мёртвого города под нашими ногами.
Глянув на восток, я заметил там краешек кладбища — тот самый, где мы вышли на улицу Беринга:
— Давай тогда всё-таки попробуем вернуть Майке её питомца. Может, проскочим на нём обратно до универа, пока светло.
— Я тоже на это надеюсь. — Прищур моего напарника стал веселее. И сунув фломастер в свою перчатку, развернулся к выходу на лестницу. — Идём.
Спуск занял существенно меньше времени. Шагая обратно по нашим следам, Шутник лишь раз свернул с маршрута — в ту комнату, где мы нашли труп с моим бейджиком:
— Тут халаты в шкафу… Давай маски сделаем. А то как вспомню эту вонь там, рядом с кладбищем… Хоть как-то нос прикрыть.
Я горячо поддержал идею. И из одного пыльного халата тут же вышла пара достаточно плотных платка с рваными краями. И пока я возился со своей маской, Шутник достал фломастер и начертил на своём платке зубастую улыбку — лесенкой от уха до уха.
— Помнишь, где пулемёт скинул? — Теперь его взгляд над белой тряпкой всегда выглядел весело и задорно. — В люльке же ещё оставались патроны…
— Попробуем откопать.
Обратный путь через дворы тоже показался короче, чем в первый раз. И когда мы подходили к месту побоища двух поколений жертв заразы, гнилостный запах всё-таки начал проникать под белую ткань. Но как прежде в нос уже не бил.
Перешагивая через искалеченные давкой тела, мы постоянно оглядывались и прислушивались. Но кроме утробных вздохов и чавканья со стороны Смоленки, тишину предвечернего Пост-Петербурга пока ничего не нарушало. Гул толпы неожор был неслышен даже на грани восприятия. И кладбищенской ограды мы достигли без лишних приключений.
— Интересно, что у Брокера за транспорт тут везде припрятан… — Пока мы раскидывали расстрелянные и раздавленные тела в том месте, где я надеялся найти брошенного «Барсука», напарник, похоже, заскучал.
— Да мало ли… Ведьмочки с его помощью вон — производство биодизеля наладили. Так что не удивлюсь даже гоночному болиду.
— Ну на болиде сейчас далеко не уедешь… А у тебя на этот счёт ничего в голове не сверкает? Может, какая-нибудь особенно быстрая поездка в нейронах всё-таки засела?
Я прислушался к ощущениям и памяти:
— Нет. Только самокаты вчерашние ещё свежи… — Я глянул на карту, засунутую за левую перчатку картинкой вверх. — Тут одна метка с колесом совсем близко, насколько могу понять. Знаешь, что там?
Отодвинув очередное тело с отстреленной головой, Шутник выпрямился и тоже глянул на карту:
— Знаю. Депо трамвайное. — Он указал на большой серый квадрат в соседнем квартале на юге от кладбища. В нижнем углу квадрата была нанесена круглая метка.
— Э-э-э… Брокер тут на трамваях рассекал, что ли… Они ж на электричестве.
— Когда-то тут и без электричества конки ездили…
— И кого он туда запрягал?
Вместо ответа напарник глянул куда-то позади меня. И когда я оглянулся, ответ мне уже не понадобился. Позади кучи раздавленных трупов уже шевелились макушки тех, кто вновь решил разобраться с непрошенными гостями в нашем лице. Пока что там ковыляло не больше десятка неожор.
— Слушай, хрен с ним с пулемётом… Может они его вообще с собой утащили, кто их знает…
— Ладно, лезем. — И Шутник первым вскочил на бетонную основу кладбищенской ограды.
Путь по кладбищу до брошенного мотоцикла тоже обошёлся без стычек с заражённой молодёжью. Судя по следам, те, кто ещё недавно гнались тут за нами, откочевали на юг как только потеряли след. Лишь несколько переломанных бедолаг ещё пытались слабо схватить нас за ноги, пока мы разворачивали застрявший байк.
Радостно заревев, Рюк Второй бодро поскакал по кладбищенским кочкам — без тумана управление давалось Шутнику явно намного легче. И, немного попетляв между могил, мы понеслись по прямой дорожке к ближайшему выезду на малый проспект. Прохладный вечерний воздух тут же стал ощущаться градусов на десять ниже. А сквозь щели опущенных забрал так и вовсе словно резал лицо ледяными ножами.
— Хорошая идея с масками была! — Подтянув свою повыше на нос, я оглянулся на водителя. И тот согласно кивнул, ухмыльнувшись в мою сторону своей жутковатой фломастерной улыбкой.
Почти не сбавляя скорости мы свернули на проспект. И двинули по нему в обратный путь, лавируя между брошенных автомобилей. Кладбищенские деревья слева от нас вскоре сменились на невысокие домики. И впереди показался первый широкий перекрёсток перед нужным поворотом.
— Шестнадцатая-семнадцатая… — Прокомментировал изменение дорожной картины водитель. И направил байк в объезд развёрнутого на пересечении улиц автобуса. — Ещё полкэмэ — и, считай, проскоч…
Резкое торможение вновь нагнуло меня над носом люльки, а Шутника инерция толкнула на руль. Плавно нажимать на передний рычаг он так и не научился…
Хотя я бы в этой ситуации тоже вряд ли бы остался абсолютно спокоен.
— В-в-я-а-а… — Руки выскочившего из-за автобуса неожоры тут же вцепились в руль. И Шутник смог вновь стартовать только после того, как свернул заражённому подростку челюсть ударом стальной перчатки. Второго отпихнул уже я, перегнувшись над задним сиденьем. Остальные слепо зашаркали следом за удаляющимся в поворот байком — недолго думая Шутник свернул на юг. Так как с севера и востока к автобусу уже приближались плотные толпы:
— Они по кругу что ли Ваську обходят⁈
Вглядевшись вперёд, я действительно не увидел прямо по курсу очередного строя полоумных жертв эпидемии. Хотя именно с юга мы их ждали.
— Ладно, по Среднему тоже дое… Ч-чёрт! — Резко повернув, мотоцикл даже чуть приподнял колесо прицепа.
Новый широкий перекрёсток встретил нас новыми препятствиями. Южное направление всё-таки было перекрыто не только массивно аварией с десятком участников, но и перелезающими через разбитые машины тощими тварями. И точно такая же толпа уже шагала по Среднему проспекту с востока. И единственной дорогой был путь обратно на запад.
Но тоже недолго. Новое поколение жор будто специально загнало нас в ловушку — впереди, между плотными рядами брошенного транспорта уже замелькали новые тощие фигуры, шагающие навстречу. И Шутник почти не сбрасывая скорость, снова свернул в единственный доступный прогал справа, снеся лёгкий шлагбаум и пропрыгав по трамвайным рельсам.
Увиливая от протянутых рук или снося живые препятствия выставленной ногой, водитель вскоре упёрся в высокие ворота какого-то ангара. И когда двигатель заглох от резкой остановки, нас тут же окружил уже знакомый гул множества голосов. Из окружавших этот пятачок посадок уже двигались новые твари. И толпа со Среднего проспекта уже затоптала остатки шлагбаума.
— Сюда! — Соскочив мотоцикла, Шутник бросился к приоткрытой двери, встроенной в ворота ангара. И, дождавшись, когда я забегу следом, захлопнул её перед носом шагающих за нами неожор.
— Бочка! — Прижавшись к двери, я указал на ближайший предмет, который мог бы послужить основой для баррикады.
И пока шатающаяся дверь колотила мне в спину, напарник подскочил к стальной ёмкости. И, немедленно грохнув её на бок, покатил в мою сторону. При этом он зацепился локтевым сочленением за пыльный брезент, которым была накрыта гора остальной похожей тары. И сам не заметил, как стащил его на пол следом за собой.
— Фух… — Подкатив бочку к двери, он поднял на меня взгляд. — Держишь пока? Щас я ещё прикачу, погодь! — И, заметив выражение моих глаз, озадаченно поморщился. — Ты чё ржёшь⁈