Нет… Не вдыхай! Ищи выход! Цепляйся хоть за воздух, но вылези отсюда!!!
Бессмысленные взгляды продолжали лениво следить за моими метаниями.
Мы вместе…
Нет, слишком высоко. А плечи этих тварей слишком скользкие…
— Моряк!
Тишина.
— Моряк!!!
Шаги? Да! Да!!!
Над краем ямы высунулась лохматая голова нахимовца:
— Ты чё орёшь? Они там идут уже!
— Держи гарпун! — Я вытащил стрелу и протянул к нему широкий край ружья. Обмотав запястье фалом, упёрся ногой в осыпающуюся стенку и выдавил из себя остатки воздуха. — Тяни!
Парень тут же ухватился за свой край и… отпустил его, чуть отступив назад:
— Я их уже слышу…
— Тяни быстрей!!! — Я уже не говорил, а лишь сипло хрипел. Только бы не вдохнуть…
— Сорян, Брокер…
Юный моряк оглянулся и, ещё раз отступив, скрылся из вида за краем ямы. И теперь я слышал только его удаляющийся голос:
— Если Шутов привезёт лекарство с собой, то я лучше его дождусь…
И ещё десятки разных голосов звучали в унисон у меня внутри черепной коробки:
Ты это мы… А мы это ты… Мы вместе…
— Мы… — Кроме языка я уже ничем не мог пошевелить.
Да и не хотел. Ведь вокруг моя семья. Мои близкие. Те, с кем всегда тепло и спокойно. Семья, которую я давно потерял… И вот обрёл вновь…
— Мы вместе…
Глава 17
Все вручную
Когда Просперо закрыл за мной дверь тоннеля, я оказался в полном одиночестве среди множества лиц. Укрытые в подвале картины традиционно следили за зрителем своими взглядами, куда бы он ни пошёл. И, шагая к выходу наверх, я невольно проследил почти всю историю живописи — от спрятанных под стекло средневековых миниатюр, до образцов современного творчества, мало походившего на таковое. Но, не смотря на это, неуловимо прекрасное с эстетической точки зрения. Видимо, когда жители крепости складывали здесь то, что по их мнению заслуживало спасения, то шли по помещениям Эрмитажа в том же временном порядке, в котором располагалась гигантская экспозиция.
Быстро отыскав выход из запасников, я оказался на первом этаже дворца.
Загадить один из самых больших музеев мира, судя по всему, не поднялась рука даже у тех гопников, которые досаждали Камчатке почти всю зиму. Вылилось всё это, по их рассказам, в какое-то эпичное столкновение, закончившееся подрывом части Троицкого моста. После которого пришлось перенести блокпост ближе к берегу. Но жители крепости почти избавились от постоянных набегов на свои поисковые патрули по Петроградской стороне.
Выбравшись из тоннелей внутри музейного комплекса, я, конечно, заметил некоторые следы пребывания здесь людей, плевавших на чистоту и порядок. Луч налобного фонаря то и дело выхватывал остатки неаккуратных ночлегов, похожие на то, что мы видели в здании арктического НИИ. Но ни один из оставшихся здесь экспонатов не был испорчен руками выживших. Хотя само время, плюс отсутствие необходимой температуры и влажности, конечно, сказалось на картинах не лучшим образом. Укрыть все шедевры в своих подвалах камчатские не смогли при всём желании.
Внутренний дворик, ведущий от касс и гардеробов музея к выходу на Дворцовую площадь, тоже претерпел нашествие варваров. Те деревья, которые было легко срубить — пошли на дрова вместе с музейной мебелью и деревянными дверями. Клумбы вытоптаны — не то жорами, не то выжившими. Но даже зиявшие разбитыми окнами стены Зимнего дворца всё равно хранили свою светло-зелёную торжественность и роскошь оставшихся белыми колонн и позолоченной лепнины.
И всё так же незыблемо стоял гигантский гранитный столп посреди площади, на которую вывели ворота дворика. Торжественно воздев руку к небу, ангел на вершине колонны взирал на мёртвый город всё с той же печалью в позе. Хотя, вроде бы, только что одержал победу над каким-то ползучим гадом, придавив того крестом. Осталось неясным ещё и то, как этот гад всё-таки изначально попал на такую верхотуру. Наверное, есть в этом какой-то намёк от автора на биологический или карьерный рост иных паразитов. И их неминуемый конец.
В остальном вечерняя площадь оставалась пуста. Я быстро огляделся и, преодолев открытое пространство без особых приключений, зашагал к Дворцовому мосту. Там мне тоже предстояло расправиться с последствия бесконтрольного роста одного паразитического организма…
Как только Шутник избавился от заляпанных доспехов, его ждала целая череда тёплых объятий и дружеских приветствий. Не считая, конечно, немого укора от Майки. Которая сразу всё поняла, как только увидела, что мы вернулись к казармам на местном транспорте.
Но даже угрюмая девчонка, немного поворчав, в итоге тоже была рада видеть его живым и невредимым. Тем более, что Шутник сообщил ей, что вторая версия её двухколёсного друга хоть и была оставлена, но на этот раз уцелела. И пообещал вернуться за ним как только будет время, тем более, что теперь есть на чём.
А вот на меня почти все продолжали смотреть волком и после того, как я тоже привёл себя в порядок, сбросив стальные одежды. Даже речные ведьмочки, чьё благополучное выживание, очевидно, было частично и моей заслугой, теперь прятали взгляды. Видимо, осознав, чего это благополучие стоило кому-то другому.
Лишь молчаливый Хард, который спокойно помог мне избавиться от средневекового облачения, остался как-то подчёркнуто нейтрален. Наверное, если он и не слышал то, что было на кассете, ему всё-таки коротко рассказали. Потому что периодически всё-таки косился на меня с какой-то опаской во взгляде, когда думал, что я это не замечаю.
Рикардо среди встречающих видно не было. Ну да ладно, а то ещё и он бы волком смотрел…
Шутник, едва убедив дочь и подругу в том, что с ним не случилось ничего плохого, тут же заметил такое отношение к моей персоне. И поспешил прийти на помощь:
— Успокойтесь вы уже… — Устало опустившись на одну из скамей у входа в лазарет, он обратился к собравшимся рядом с машиной подросткам. — Что бы вы там ни услышали в нашей посылке, Рик всё ещё Рик…
После этих слов он ещё раз внимательно присмотрелся к моему лицу. И расслабился, кивнув своим мыслям:
— И если к Брокеру у вас, очевидно, есть вопросы, то на Рика я могу положиться как на себя. Чего и вам желаю…
— А это кто? — Лара присоединилась к остальным чуть позже, выйдя из казематов в сопровождении какого-то паренька, забинтованного по самые глаза. Её вопрос был обращён в сторону братьев, немного стушевавшихся под общим вниманием.
— Я знаю, кто это… — Неожиданно злобно прошипела Белла, освободившись от объятий отца. И ткнула пальцем в Тима-старшего. — Вот этот — дезертир! Сначала напросился к нам, а потом сбежал!
— Ты из Питонии, что ли? — Паренёк и не думал как-то смущаться от такого обвинения. Наоборот — гордо выпрямился, расправив худые плечи. Да нафиг надо было мне там с вами маршировать! Сделал дело и убёг, пока вы ушами хлопали!
— Точно, он… — Неожиданно послышалось со стороны забинтованного паренька. Присмотревшись к нему, я заметил на его плечах такой же моряцкий воротничок, как у дочери Шутника. — Ещё и буйки украл с батарейками…
Тим снова невозмутимо пожал плечами. Но отошёл спиной к пикапу, потянув за собой и брата:
— Мелкого вы бы всё равно не приняли… — На этих слова он положил руку на плечо родственника и отодвинул его за спину. — Так что я просто выполнил контракт и послал вас куда подальше.
— Это с чего ты взял? — Белла продолжала краснеть от возмущения и сжимать кулаки.
— Да чё-то я там у вас никого младше тебя и не видел! Вот бы знать почему!
— Погодите. — Вмешался Шутник, тоже встав вперёд дочери. — «Контракт»? Ещё один?
Тим кивнул на меня:
— Да как раз эти буйки и надо было тогда раздобыть. Вот я и притворился, что офигеть как хочу в вашей банде жить. — Он продолжал заслонять братца собой и смотреть на всех с вызовом. — Еле вытерпел ваши порядки… Как в тюрьме, блин…