— Склады вроде налево... — Кадет присмотрелся к возвышающимся невдалеке корпусам гигантского складского комплекса, хранившего в себе многомесячный запас консервированных продуктов для оставшихся в городе подростков.
— А нам — направо. Вон, видишь такой корпус с синей крышей? Сразу за ним начинается пустырь и тот самый пруд. Вот около него тормозни, на углу.
Когда фургон остановился, окружённые баррикадами склады остались слева от нас. Выйдя из машины, мы с Алиной прокрались к углу здания с синей крышей — какого-то бывшего заводоуправления — и выглянули в сторону пруда.
— Ого... — Выдохнула девочка при виде толпы на другом берегу трапециевидного водоёма. — И правда — орда...
Метрах в трёхстах от нас, за пустырём, поросшим мелким кустарником и сорной травой, расположились ряды противника. Как и сообщали охранницы складов — порядки деревенского войска выстроились на газоне, идущем вдоль всей длины улицы Промышленной, отделявшим проезжую часть от заводских корпусов южной части энгельсской промзоны.
Сотни разномастных подростков стояли группами вокруг небольших костров. В прозрачном дыму виднелись крупы лошадей, длинные заострённые пики всадников и телеги. Причём в телеги были запряжены отнюдь не кони. Идея о том, чтобы поставить себе на службу одиноких жор в качестве тягловой силы, была слишком очевидной, чтобы прийти в голову только кадетам и октябрятам.
На некоторых пиках даже покачивались какие-то рваные знамёна — грязно-белые полотна наискосок пересекала широкая чёрная полоса, внутри которой по всей длине были выведены четыре ярко-жёлтых языка пламени. У некоторых бойцов в руках были фанерные щиты, размалёванные на точно такой же манер.
Одежда большинства «ордынцев» не сильно отличалась от той, что мы видели месяц назад на перекрёстке возле Золотой Степи. Но многие фуфайки и ватники, судя по форме расплывчатых силуэтов, были обшиты не то металлическими пластинами, не то кусками покрышек. Точно также были армированы и надвинутые на глаза вязаные шапки и меховые ушанки. Скорее всего, это вряд ли заметно прибавляло защиты. Но вид у таких воинов был гораздо внушительней, чем раньше.
Ближе к центру построений плотность толпы возрастала, а в самом центре — образовывала большой круг возле яркого кострища. Отдельно ото всех у костра стояла небольшая группа пацанов. И о чём-то между собой перетирала.
— Приглядись — видишь у них огнестрел? Он обычно бликует, если за ним ухаживают. — Сам я мог различить лишь холодное древковое оружие. — Только пригнись. Сильно из тени не высовывайся.
— Вроде не вижу ничего похожего... Вилы, топоры... Ой... — Глазастая Алина, кажется, разглядела там что-то интересное и немного подалась вперёд из-за угла. — Подожди... Да это же... Да это же Шурка! И Альма там рядом с ним!
На таком расстоянии я не мог различить ни лица, ни фигуры пацанов, стоящих у костра. Но с подсказки девочки тоже распознал рядом с ними силуэт сидящей овчарки. Вот ведь... Вылез-таки из своей могилы, тварь...
— Так он же нормальный! С ним можно договориться! Заодно и за мотоцикл с ним рассчитаемся и за другие вещи. Мы же теперь можем себе позволить! — Она чуть не выскочила наружу из нашего укрытия, и я ухватил её за шкирку в последний момент.
— Тихо! Шурка... Я же говорил — он не тот, кем казался. — Пожалуй, уже можно рассказать ей подробности. — Знаешь, почему ты тогда в бане вырубилась? Потому что это он нас траванул. Как понимаешь, вовсе не для того, чтобы мы получше выспались.
— Как... Но... — Девочка растерялась и опустила руки. — Но я думала...
— Я вот тоже думал, что он уже месяц как червей кормит. А поди ж ты — живёхонек, мразь. И собака его... Наркоту она ему по посадкам отыскивала. Для Лётки. А теперь, походу — для этого сброда. Тем и живёт, гнида гунявая...
Поражённая такими новостями, Алина не находила слов. Да и не надо.
— Так.. Двигай в фургон! Всё как договорились. Сидите тихо. Вы меня увидите, когда вернусь. Сколько у нас времени до истечения срока ультиматума?
Шокированная девчонка послушно забралась обратно в кабину и вгляделась в часы на запястье:
— Десять минут...
— Хватит. — Я поднял с заднего сиденья «Импульс» и перекинул ремень прибора через плечо. И, прежде чем захлопнуть дверь фургона, вытащил торчащую из окна косу.
Пора напомнить левому берегу, что легенда о Чёрном Жоре родилась именно здесь...
Глава 4. Разгром
За то время, в течение которого мы торопились прибыть на подмогу осаждённому складу, погода ухудшилась. Небо потемнело, пошёл противный моросящий дождь, от которого почти не защищал капюшон. Интересно, как эта хреновина реагирует на влагу? А ну как ещё сломается...
Почти все заводские корпуса в этом районе были брошены и разорены задолго до удара эпидемии. В ходе совсем другой катастрофы, уничтожившей многие промышленные объекты в городе. Либо преобразовавшей их в офисные центры, оптовые рынки и склады.
Уже через пару-тройку сотен метров пути в сторону Мясокомбината среди пустых цехов начали появляться первые красноглазые твари. Один слепо прошёл мимо меня в противоположном направлении и остановился, глядя куда-то наверх. Должно быть, его внимание привлекли капли дождя, барабанящие по плешивой лысине. Ни моя персона, ни нацеленный в него дробовик существо не интересовали.
Ещё парочка доедала кого-то на пустыре перед брошенной дорожной спецтехникой. Должно быть, собака, неосторожно забредшая в этот район в поисках добычи. И сама ставшая ею. Странно, что не смогла от них убежать. Может, бешеная... Интересно, болеют ли жоры бешенством? Как-то раз Слава обмолвился, что это вообще не бактериальная и не вирусная инфекция. Бешенством заражаются от белков-прионов. У них нет ДНК. Надо будет подробнее с ним на эту тему побеседовать...
Остальные одинокие мясоеды, встречавшиеся мне на пути, просто бесцельно сидели или стояли у пошарпанных стен — уже все насквозь мокрые. Дождь быстро усиливался и тучи сгущались. Издалека послышались слабые раскаты первой майской грозы.
Ни один из встреченных жор так и не отреагировал на моё появление внутри их территории. Это хорошо — я смогу осуществить задуманное. Но это одновременно и плохо. Ведь это значит, что зараза до сих пор во мне. Фагопатия, как называет её доцент Гробышевский. И другие заражённые всё ещё её чуют. Интересно, как бы они среагировали на Болта? Надо будет тоже поэкспериментировать с парнем вместе. Может нас теперь таких двое?
Развлекая себя мыслями о будущих научных изысканиях, я довольно быстро добрался до нужного места. На фоне мрачного горизонта показались корпуса колбасного производства. И аккурат за ними в тучах сверкнула молния, ударив куда-то в реку в нескольких километрах отсюда.
На сей раз я приближался к зданию мясокомбината с другой стороны, противоположной от берега. Направленный на них включенный прибор загудел и завибрировал как обычно. В принципе, на коробке нет крупных щелей, кроме той, в которой перемещается ручка регулирования мощности. Но я всё равно переодел ремень так, чтобы гудящая коробка оказалась под полой плаща.
Жоры, облюбовавшие мясной заводик, среагировали на излучение достаточно быстро, заорав, как их сородичи, все одновременно. Хотя голоса мясоедов немного отличались от тех, кто населял НИИ «Микроб». В тёмном небе снова сверкнула молния. Уже ближе — гром сотряс пространство вокруг меня всего через несколько секунд.
В общем хоре, наполнившим заброшенные цеха жутким эхом, послышались отдельные протяжные визги прыгунов. Хорошо. Значит, не всех мы тогда с Алиной переколошматили. Но вас всех вместе что-то гораздо меньше, чем я надеялся. Не больше сотни. Должно быть, многие разбрелись по побережью, прощупывая оборону железнодорожной переправы и речного порта. А может, мы действительно неплохо проредили их популяцию в процессе спасения космонавта.
— Бежим за мной, там много вкусного! — Едва завидев толпу, перелезающую через заборы предприятия, я развернулся и спешно зашагал в обратном направлении, опустив руку с динамиком таким образом, чтобы излучающая сторона была повёрнута назад.