Вынырнув обратно из живота несчастного, тварь повернулась к следующему стрелку. Тот уже воткнул магазин в гнездо, передёрнул затвор и успел нажать на спуск, всадив в корпус подпрыгивающей гадости короткую очередь. Пули выбили кусочки плоти, но не затормозили прыжок, отбросивший стрелка назад.
Одна из «конечностей» прижала руки парня к стене, впившись тому в горло своей слепой башкой. А второй торс, росший из левого плеча твари, потянулся к следующему бойцу — пытающемуся выползти из-под отброшенных ранее тел. Но руку-торс остановила длинная очередь со стороны другого сбитого с ног центрового. Лёжа, тот успел перезарядиться и теперь с яростным криком палил из своего автомата по этой конечности почти в упор, с чавканьем выбивая пулями куски мяса и фонтаны крови. Исчерпав весь запас патронов за пару секунд непрерывной очереди, он оставил эту конечность свисать на нескольких ниточках простреленной дымящейся плоти. А тот подросток, к которому она безуспешно пыталась дотянуться, выронил от испуга рожок, так и не успев вставить его в оружие и принять вертикальное положение. Не разгибаясь, я немедленно метнулся за патронами по скользкому полу.
Тварь отпустила прижатого к стене мёртвого бойца, и с визгом бросилась на успешного стрелка. Обхватив и подтянув его к себе уцелевшей конечностью, урод сунул голову подростка себе в широкую пасть и с утробным рыком напряг желваки.
Оставшийся снаружи рот парня завизжал, но скоро его крик перекрыл хруст ломающегося черепа — и к стене отлетело тело, заканчивающееся одной только отвисшей нижней челюстью, продолжавшей с бульканьем извергать кровавые пузыри из обнажённой глотки.
Снова шепеляво затрещали сразу два автомата. Последние, оставшиеся на ногах бойцы, перезарядились, и теперь перекрёстным огнём нашпиговывали существо свинцом.
Под двойным градом пуль тварь отшатнулась в сторону, выблевав на пол откушенную половину головы. Подкатившись к ногам стрелков, половинка уставилась в них раскрытыми в ужасе мёртвыми глазами.
Жалобно заверещав сразу двумя ртами, испещрённое длинными очередями существо наткнулось на стену и сползло по ней вниз. Последние пули вонзились в центральную голову и оставили на бледном лице твари несколько дымящихся дыр.
Продолжая судорожно вздымать широкую грудь, покрытую следами от пуль, тварь приподняла уцелевшую «руку». И лапы на этом слепом торсе слабо потянулись к стоящим на ногах парням.
— Фу, бля-а-а… — Только и успели расслабленно выдохнуть они, прежде чем я разнёс им черепа двумя короткими очередями.
И третьей прикончил последнего — который всё никак не мог выбраться из-под переломанных тварью тел товарищей.
Глава 5. Охота на человека
Полудохлая конечность опустилась на свои руки и медленно поводила слепой головой из стороны в сторону, открыв слюнявый рот. Истекая кровью, основное туловище всё также сидело, привалившись к стене. И иногда судорожно подёргивало ногами.
Разрядив в слепую башку остатки патронов, я выкинул пустой рожок. Спешно рассовав по карманам два магазина, которые были зажаты в руках центровых, так и не успевших перезарядиться, третий я воткнул в автомат. Времени на тщательный сбор трофеев нет. Скорее всего, с улицы вот-вот сбегутся на стрельбу остальные участники блокады на Чернышевского.
Теперь надо бы разгрести эти завалы… Но, подойдя поближе и посветив фонариком за кучу расстрелянных и раздавленных трупов, я заметил, что коридор за ними наполняется жорами. Нет, они сбежались не на запах «Скиттлз». Те твари, которые смогли залезть сюда по головам товарищей через окна, принялись уписывать за обе щёки густую слизь из лопнувшего брюха. Она покрывала весь пол, стены и разорванные адской тройняшкой тела по ту сторону завала. Поэтому прямо на моих глазах коридор, ведущий к пожарному выходу, стал непроходим. Ну вот… А так всё хорошо начиналось…
А что у нас в остальных трёх направлениях? На севере — тоже толпа жор. На востоке — вот-вот соберутся оставшиеся «лётчики» во главе со своим солевым гением-механиком. И по идее мне нужно совсем в другом направлении. И что делать?
В ответ на этот вопрос вариант с улицей Чернышевского говорил сам за себя. Сейчас под моими окнами безлюдный участок. Но чтобы пройти дальше на запад к кадетской твердыне, очевидно, придётся повоевать. Ну, хотя бы не с пустыми руками, как раньше. Хотя косу придётся бросить тут. С ней в предстоящей перестрелке не побегаешь.
Я присмотрелся к автомату — классический АК-74. Из запасов военного училища. Надёжная разработка почти полувековой давности. Резкий как удар серпом по яйцам, мощный, как молот. Чисто советский герб. Памятник ещё одной ушедшей эпохи.
Под ногой что-то хрустнуло — в свете фонарика блеснули стёклышки знакомых очков… О, а вот и хозяин. Валяется в самом низу, в полном соответствии со своим рангом. Мёртв, конечно. Только не говори мне, что ты не знал, к чему всё это идёт, земляк. После встречи со мной мало кто может пережить следующую ночь…
Вытащив раздавленный и переломанный труп Прокопа из-под завала, я пошарил у него по карманам. Так и есть, он отдал мне не все свои трофеи — в курточке обнаружилась ещё одна пачка сладостей — «M&M’s» с арахисом. И за поясом торчит моя финка. Отлично. Жалко было бы потерять.
Не в силах больше терпеть голод, я разорвал пакетик и опрокинул конфеты в рот, поглядывая на жор, увлечённо всасывающих с пола киселеобразную дрянь. Вкусно, наверное, раз её запах для них намного привлекательнее лёгкого аромата ванили и шоколада из упаковки — даже ухом не повели. Теперь главное не забывать дышать только через нос.
Минут через десять, когда уровень сахара в крови основательно подскочит, я смогу гораздо быстрее ворочать мыслями и двигаться почти без одышки. А пока осмотримся.
Из окна, в которое пролезали стрелки, улицу было видно не очень далеко. На востоке движения не было — очевидно те центровые, которые сидели там, сбежались ещё на мой первый призыв к оружию. На западе улицу мне было видно только до угла того самого строительно-архитектурного колледжа. Первый этаж которого должен был быть завален обгоревшими трупами комсомольцев и октябрят. Вряд ли кадеты заморочились его очисткой. Значит там ещё и жор должно быть не мало. Лучше сейчас не соваться.
Дальше по улице над зданием колледжа высились две жилые многоэтажки. Те самые, из которых Комса устраивала ещё один отвлекающий манёвр во главе с неким Шнырём. Скорее всего они тогда отступили, когда увидели, во что превратилась атака основной группы. Вот до них мне и нужно совершить последний рывок. Оттуда уж как-нибудь помашу караульным на главном входе в больничный комплекс. Меня сейчас трудно с кем-нибудь перепутать. И за время отдыха я успел намозолить кадетам глаза.
Дышать и правда стало легче. Даже настроение как-то улучшилось. Люблю шоколад.
Я вылез из окна и двинулся вдоль обочины, пригибаясь за рядом брошенных припаркованных автомобилей. Но вскоре достиг знака, запрещающего стоянку у здания колледжа — дальше идти нужно было в отрытую. А по другой стороне улицы кто-то двигался в мою сторону. Послышалось минимум три разных голоса. Все уже успели сломаться.
— Чё тут нет-то никого?
— Да мож поссать отошли…
— Чё, все сразу шоль…
— Я ж вам говорил, стреляли тут где-то…
— Да если б тут стреляли — до Улешей бы по всей улице слышно было. Тут же как в каньоне…
— Где-е?
— В жопе твоей! Кроме инструкции на освежителе ничего в жизни не читал, небось. Как только поступил…
— Да хуль ты выёбываешься?!
— Тихо! Чёт в натуре вообще никого…
Негромко зазвенело перебрасываемое с плеч на руки оружие. Хрустнули затворы.
— Может красные вылазку тут устроили? Воду-то им где-то надо брать.
Я повернул зеркало машины, за которой прятался и посмотрел в него через дорогу. Так и есть, трое рослых парней в камуфляже. Каждый с таким же «калашом», как у меня. От таких укрываться можно только за двигателем. Салон и двери с такой дистанции прострелят. Но и я тоже прострелю.