Первую же легковушку, застрявшую перед нами на трамвайных путях, Брокмобиль тоже отодвинул без пробуксовки. Захрустев дешёвой сталью, китайская малолитражка от столкновения превратилась в гармошку. И, сплющившись об автубус, прищемила ноги ещё и парочке безумных преследователей.
Окончательно убедившись в том, что в ближайшее время нашему прямолинейному движению по проспекту ничего не сможет помешать, я тоже углубился в изучение карты вместе с напарником.
— Где-то здесь мы сейчас. — Когда я склонился рядом, Шутник ткнул стальным пальцем в проекцию Среднего проспекта. — Подъезжаем к восьмой девятой.
Я огляделся. Здания вокруг нас были явно старее тех, что сопровождали наш путь вместе с троллями или самокатные покатушки по «засаде». Причём если те были родом из этого века, то между кирпичными пятиэтажками и заштукатуренными домами всех оттенков жёлтого и салатового цветов были явно из разных столетий. Разнообразная лепнина и вычурные окна запросто соседствовали со штампованной строгостью советского конструктивизма. И подобное разнообразие всё-таки как-то меньше вгоняло в депрессию, чем однотипные башни на окраинах. Наверное поэтому люди любят центральные части городов, несмотря на все неудобства. Например, грохочущий в десяти метрах от квартиры трамвай…
— А путей-то не нарисовано… — Я тоже нашёл наше расположение на карте.
— Зато остановки проставлены. — Напарник указал на квадратики с обозначением номеров маршрутов общественного транспорта. И потом кивнул в сторону одной из тех, что мы проезжали в данный момент. — Вот эти, например, трамвайные… Кончаются тут, на первой линии… И потом… Да, потом налево, к Макарова будет поворот. К универу только автобусы идут, видишь?
— Ага… Но нам-то надо к универу.
— Посмотрим. Может, там и пешком добежать сможем. — Шутник снова поднял над бортами голову, увернулся от очередной порции брызг с капота и огляделся. — Я скажу, когда притормозить. Уже скоро.
— А может трамвай там чуть дальше обратно разворачивается? — Я попытался проследить номера на остановках, идущих к набережной Макарова. — Вот тут к реке… А потом вправо к стрелке…
— Нет. Потом через Тучков мост на Петроградскую сторону. — Стальной палец ткнул на другой берег Невы в квадратики с теми же номерами маршрутов, что и на нашем берегу. — Нам туда не надо. Хотя…
Наклонившись поближе, Шутник опять поводил по карте пальцем.
— Да. Все трамвайные маршруты после моста вот здесь на Добролюбова вправо сворачивают. И дальше… — Палец пополз по указанному проспекту. — Ха! Почти до Кронверкской набережной!
— Это хорошо? — Я присмотрелся к месту, где остановился палец напарника.
— Это отлично! Вот же Петропавловка! Почти прямо через дорогу! Мы как раз тут с твоими ведьмочками объезжали заставу Камчатки в музее артиллерии.
— Кронверкская… Это есть тот самый «Кронверк» из радио?
— Очевидно.
— И что, там прямо много рабочих пушек было в этом музее?
— Пушек было много. И не только… Но вот рабочих… Не знаю. По идее, все должны быть охолощены. Но, вроде бы, там из какой-то стреляли каждый день. Или этовсё-таки в самой Петропавловке…
— Наверное, это Вракс и имел в виду, когда говорил, что Камчатке есть, чем ответить Питонии.
— Надеюсь, твоя кассета их всё-таки вразумит… — Шутник вновь поднял голову. — Так, тормози-ка…
После того, как я ещё немного сбавил скорость, несколько цепких лап успели ухватиться за корму Брокмобиля. И пока напарник оглядывал приближающееся пересечение с Первой линией, я заодно протестировал обе гильотины.
— Давай-ка всё-таки попробуем через мост. — С сомнением в голосе он указал на редкую толпу там, где трамвайные пути плавно поворачивали налево. — Тут, может и продерёмся… Но там дальше, ближе к университету… Чёрт его знает… Полкэмэ топать примерно. А потом обратно в тоннель по двору… А на Макарова и мосту мы сверху, вроде, только крабов видели. Через них уж как-нибудь проедем… — Он немного поморщился, наблюдая за тем, как я выкинул отрубленные руки сквозь решётку. — Без лишних пассажиров…
— Как скажешь… — Отпихнув оставшихся на корме безруких тварей, я начал приводить гильотины обратно в положение готовности. — Прибавь пока газку, а то вон опять лезут…
Пока Шутник управлял скоростью в повороте, я начал складывать карту обратно. И обратил внимание на другие метки Брокера рядом с нашим маршрутом.
— Тут у меня нычка с оружием на Макарова, если верить… Совсем рядом с путями, справа. Знаешь, что здесь раньше было?
— НИИ Рыбхоза. — Напарник покосился на карту и пожал плечами. — Гарпуны, наверное, какие-нибудь там нашёл и припрятал. Я бы так же сделал. У них патроны не кончаются. Хотя если не в воде гарпун пускать, фал быстро рвётся. Так что арбалет предпочтительней. Болты и самому можно смастерить. И на тетиву капрона куда меньше надо.
— А в другой стороне вот вроде «Food» проставлено… — Я указал ему на метку слева от путей, ведущих на Тучков мост. — Там, наверное, какие-нибудь консервы от этого рыбхоза делали?
— Нет, тут Смольнинский хлебзавод.
— Да откуда ты всё знаешь⁈
Судя по глазам Шутника, он сейчас улыбнулся и под маской тоже:
— Там при нём кондитерка с кафе недорогая. Гуляли тут с Белкой. А она та ещё сладкоежка, на самом деле… Хотя ни за что не признается.
— Я это запомню!
— Только не говори, что я рассказал.
— Дык больше-то некому!
Я тут же прикусил себе язык из-за неловкого напоминания о том, что мать Беллы, очевидно, не пережила этой зимы.
Но напарник лишь снова усмехнулся, сощурив единственный глаз:
— Ну всё теперь… — Но тут на капот запрыгнул какой-то особенно резвый неожора. И нам в забрало опять брызнуло тёпленьким. — Да что б вас разорвало!
— Дык уже! — Я спихнул застрявшее в решётках тело обратно на дорогу и присмотрелся вперёд. — Это там уже к реке поворот?
— Да… — Вытерев забрало, Шутник всмотрелся в сторону приближающейся набережной вместе со мной. — Тут по бокам — входы в метро. А там дальше… Едрит твой ангидрид… Это ещё чё такое⁈
— А-а… Это местный деликатес, на сколько я знаю. — При взгляде на мост, я, наконец-то, тоже смог выступить в роли знатока местных географических особенностей, припомнив справку от Беллы. — Миноги на нерест идут. Сентябрь же.
— Это… Это вот такая хрень Баджера укусила?
— Ага. — Я ещё немного притормозил Брокмобиль, когда мы проехали входы вподземку. — И комбик у маэстро сгрызла…
На площади перед мостом пейзаж не сильно отличался от берегов Смоленки. Только с приходом сумерек прибрежные заросли саккулины и нанизанных на неё крабов пришли в медленное движение прочь из воды. И теперь продвинулись ближе к обращённым к реке торжественным фасадам. Но один-два слоя бледных тел вряд ли смогли бы помешать нашему проезду. По крайней мере, с хорошим разгоном. К тому же здесь уже не было жор из нового поколения — так близко к взрослым недругам они не приближались. И сдать назад можно было на достаточно приличное расстояние без помех, не смотря на отсутствие скотоотбойника на корме.
Но вот плотное переплетение продолговатых тел, ещё сверкающих медными спинками от предзакатных лучей, было явно гораздо более тяжёлым препятствием. Медленно переползающие через мост миноги образовали здесь такое же скопление, как и то, что я уже видел на проспекте Героев. Только если там им приходилось прогрызать себе дорогу в плотине из плоти скопившихся под мостом трупов, то тут дополнительное препятствие образовали заросли саккулины. Которую миноги уже не грызли. Но протискивались сквозь них сейчас с не меньшим трудом. Как поверху, так и, очевидно, под водой. Отчего громоздились над мостом уже в два-три извивающихся слоя, слепо поводящих из стороны в сторону своими зубастыми присосками.
— Попробуем с разгона? — Я представил себе разлетающихся в стороны рыбин и то, как за них возьмутся наши пилы. И мне заранее стало тошно.
К счастью, напарник тоже не оценил идею:
— Если застрянем где-нибудь посередине или, того хуже, с рельсов сойдём — уже не выберемся… — Шутник высказал те же сомнения, что роились сейчас и в моей голове.