— Он мне всех клиентов распугает своей голой задницей!.. — начал возмущаться Хартог. — Для кого примерочные придумали вообще?

Что Мозарту, что мне было всё равно. Натянув на себя брюки, мой морфи удовлетворённо кивнул. Они сели почти идеально — были немного длинноваты, но я завернул ему гачи. А вот с курткой вышло не так хорошо. Рукава оказались слишком короткие, чуть ли не до локтя, но Мозарт снова кивнул, готовый ходить и так.

А потом взял и напялил сверху ещё и пончо!

— Слушай, приятель, а вот это лишнее… — начал я, но Мозарт покачал головой, глядя на меня с молчаливой просьбой. Так обычно дети смотрят на родителей, когда чего-то хотят.

Я вздохнул и глянул на его ноги в шлёпанцах.

— И это тоже хочешь оставить?

Ничего не отвечая, он стянул шлёпанцы и надел ботинки, причём на этот раз сделал это с большим удовольствием. Ботинки были ему в пору и очень понравились — это было видно.

— Ладно, оставь себе пончо, если хочешь, — сдался я.

Всё равно он стал выглядеть намного лучше, чем раньше.

— А хозяин? — вдруг спросил Мозарт, окидывая взглядом мою поношенную одежду.

— Мне пока не до этого, — ответил я. — Но спасибо, что беспокоишься.

Мозарт всё больше вёл себя, как человек. Это одновременно радовало и порождало беспокойство.

До конца рабочего дня Хартог ещё пытался продать мне несколько кольчуг, затем — пару париков, чтобы скрыть красные дреды Мозарта, а после этого вытащил из закромов красивый кожаный колчан. Судя по размеру, он предназначался не для человека, а для морфи.

— Вообще-то он не продаётся, но для тебя я сделаю исключение, — многозначительно сказал Хартог.

— И продадите мне его по максимальной цене? — съязвил я тут же.

— Знаешь что, ЛасГален? — Старик вздохнул. — Если бы Мозарт не был таким хорошим парнем, то я б тебе этот колчан даже не предлагал. Но Мозарт заслуживает его. Дай мне за эту вещь всего один чек и забирай.

Хартог протянул мне колчан, ну а я уставился на него в недоумении.

— Один чек?

— Да, всего один чек. Потому что моя матушка завещала мне продать эту вещь только за один чек, а я уважаю её желание. Поверь, это хороший колчан, и другого такого ты не найдёшь.

— Мозарту нравится, — тут же отреагировал морфи.

Я подал Хартогу купюру в один чек, и старик сам надел на Мозарта колчан, перекинув ремень ему через плечо. Причем сделал это так бережно и с большой любовью, будто эта вещь что-то для него значит.

— Она кому-то принадлежала, господин Хартог? — спросил я.

Старик застегнул крепления на колчане и посмотрел на меня.

— Эта вещь принадлежала моей матушке. Она была коллекционером, и у неё был морфи. Всего один. Его звали Александр, и в нём была хорошая душа. Славный был парень. Это его колчан.

Он с грустью улыбнулся, хлопнул Мозарта по плечу и побрёл в подсобку.

Я посмотрел ему вслед и даже удивился тому, как в таком человеке, как Хартог, могло быть ещё что-то, кроме желания обогатиться.

Еле дождавшись конца рабочего дня, я решил быстро заскочить в соседнюю лавку, где продавали накопители. Хоть на косе Годфреда имелся свой накопитель на бессчетное число душ, я всё же решил, что мне пригодится и свой собственный.

Тот самый накопитель, который я уже присмотрел себе позавчера.

Он стоил две тысячи чеков. Очень дорого, но я не стал на этом экономить. Уже знакомая мне продавщица — неприветливая тётка в очках — снова озвучила мне цену и с удивлением уставилась на протянутые красно-зелёные купюры чеков. Ещё и зачем-то переспросила:

— Ты покупаешь?

— Ну да. Это деньги, если что.

— Э… конечно.

Она перевела взгляд на меня, будто не могла поверить, что у меня вообще могут водиться деньги. Затем женщина взяла их и пересчитала, всё ещё косясь на меня и Мозарта за моей спиной.

— Что ж, всё верно.

Она быстро открыла ключом стеклянный прилавок, достала чёрный перстень с красной жемчужиной на пятьсот душ и собралась упаковать в пакет, но я попросил:

— Нет, это лишнее. Просто дайте его мне.

Она подала мне перстень и нахмурилась.

— Извини, конечно, мальчик, но у тебя какой ярус мастерства?

— Нулевой.

— Тогда как же ты добудешь столько душ? Может, купишь накопитель хотя бы на сто душ? — Она понизила голос и добавила шёпотом: — Зачем переплачивать? Это неразумно. Бедняжка Брана каждый чек бережёт, а ты вот так тысячами разбрасываешься.

Я стянул с пальца старый накопитель, сунул его в карман и надел новый, после чего кивнул продавщице на прощание.

— Всего хорошего.

Отвечать ей всё равно не имело смысла, так что пусть думает про меня всё, что хочет. У меня свои задачи.

Выйдя из магазина я глянул на циферблат часометра. Надо было поспешить, чтобы не опоздать встретить Афену у отделения Ордена Тайн. Всё же разговор не просто важный, а охренеть какой важный.

Вместе с Мозартом мы отправились в центр города — это было не так уж далеко от рыночной площади, поэтому мы добрались до главной улицы Гипериоса за десять минут быстрого шага.

По дороге на нас, как всегда, многие пялились, но уже не так, как раньше. Люди не переходили на другую сторону дороги и не кидали злобных взглядов. Некоторые даже подходили близко, чтобы поздороваться с Мозартом. Ну и дети. Да, дети опять бегали вокруг него, смеялись и пытались дотянуться до бахромы на его пончо.

— Мозарт! Привет! — верещали они. — Мозарт! Мозарт!

— Мозарт, Бог Гор, — отвечал тот.

— Он такой хороший! — сказал один из совсем мелких пацанов, глядя на него с восторгом. — Когда-нибудь у меня тоже будет такой Мозарт! Хочу такого! С бородой!

На этот раз взрослые не оттягивали своих детей от моего морфи и позволяли им бегать рядом с богом. Быстро же меняется настроение толпы. Буквально позавчера всё было как раз наоборот.

Наконец дойдя до отделения Ордена Тайн, я ещё раз посмотрел на часометр. Пришёл на пять минут раньше, чем договаривались, но внутрь здания заходить не стал — меня бы всё равно туда не пустили.

Прямо у входа стояла скучающая охрана, а посетители проходили внутрь только по спецкартам. На дверях тускло светился герб Ордена Тайн — красная птица на белом овале с очертаниями открытых материков.

Ещё раз взглянув на эти очертания, я вспомнил, как впервые увидел карту в доме Афены Гаспер. Тогда я подумал, что попал в другой мир, но отметил про себя, насколько похожи те материки на континенты моего мира. А оказывается, они просто немного изменились за тысячу с лишним лет.

А ещё выходило так, что только один я знал, сколько ещё не открытых заново материков осталось в этом странном будущем, и где они находятся. Эти ценнейшие знания можно было использовать.

Я уселся на скамью чуть поодаль и принялся ждать Афену.

Мозарт встал рядом. Его золотой лук теперь хранился в колчане, и руки были свободны, поэтому он порой прикасался к чему-нибудь ненароком, будто ребёнок, изучающий окружающий мир. То листка на кусту коснётся, то проведёт пальцем по доске скамьи, то по фонарному столбу.

Потирая череп на новом накопителе, будто полируя его, я не сводил взгляда с дверей здания Ордена Тайн и размышлял, как начать разговор с Афеной про Богиню Смерти, а заодно в красках воображал себе её реакцию и жуткие разрушения города.

И вот дверь с красной птицей в очередной раз открылась.

Но вышла оттуда не Афена, а госпожа Майдере. Точнее, не вышла, а выехала на своём инвалидном кресле. Она легко им управляла и почти не прилагала усилий для передвижения.

Охранники у дверей вытянулись в струну и торопливо поклонились старушке, но она на них даже не взглянула. На ней, как всегда, была серая форма и уже знакомые мне черные непроницаемые очки, только это не помешало ей заметить меня на скамье.

Она направила кресло в мою сторону, и я моментально напрягся. Эта женщина внушала странное ощущение тревоги, хотя пока что не сделала мне ничего плохого.

Не дожидаясь, пока она подъедет, я поднялся и направился ей навстречу.