Теперь и я отчётливо услышал в коридоре тяжёлую и твёрдую поступь — и это был не Патрик. Он бы точно не мог так двигаться. Во-первых, ему бы не позволил возраст, а во-вторых — статус.

Здесь же был явно кто-то не слишком любезный.

— Господи-и-ин! — послышался нервный возглас Патрика. — Господин! Остановитесь! Вы не приглашены!

— Уйди с дороги! — рявкнули ему в ответ.

Услышав этот голос, госпожа Сише заволновалась и посмотрела на меня с претензией и недовольством.

— Ты зачем его привёл, Тайдер?

— Никого я не приводил, — уставился я на неё.

В эту секунду двери распахнулись, и в зал ввалился кириос Кэйнич.

Ну вот какого хрена он сюда припёрся? Да ещё злой, как чёрт! Ну просил же его не соваться к Сише — я бы и без него всё уладил.

Но он стоял на пороге зала, как бойцовский пёс, быстро и цепко оглядывая помещение, будто выискивая полчища врагов, а потом перевёл взгляд сначала на меня, затем — на госпожу Сише.

— Ты должна завтра же утром отозвать отказ Корпорации! — рявкнул он на неё. — Оставь свои игры и отстань от моего ученика!

От такой наглости госпожа Сише выпрямилась, как столб, и фыркнула:

— Выйди вон, Мидас! Немедленно! Тебя сюда никто не звал! Патрик, выведите его!

Патрик хотел было подойти к Кэйничу, но тот выставил руку вверх и прорычал:

— Только двинься, старик. Я тебе шею сверну.

Дворецкий решил, что шея ему ещё нужна, поэтому остановился, ну а Кэйнич направился к нам.

— Кто разрешил тебе тренировать моего ученика, Рубина? Кто разрешил тебе совать нос в дела Гильдии и ставить нам подножки? Ты совсем выжила из ума⁈

Она вскинула подбородок и сжала кулаки, будто готовясь нападать.

— Уходи, Мидас! Ты здесь не дома, чтобы орать! Захлопни рот! В своей Гильдии можешь самоутверждаться, сколько влезет, но не тут! Я не позволю, ты меня знаешь!

Женщина молниеносно вытянула меч из ножен — я даже не сразу заметил их в складках длинного платья!

На это Кэйнич достал свой меч.

Оружие у обоих было уже заряжено и сверкало белизной. Они не дали друг другу и секунды на раздумья, а сразу бросились в схватку, да такую, что пришлось посторониться, чтобы случайно не прирезали.

Их мечи испустили по волне энергии друг в друга, сшиблись в воздухе и брызнули белыми искрами. Зал вздрогнул.

«У-у-у-у! — со смехом прогудел Годфред. — Сладкая парочка! Представляешь, что они в постели вытворяли!».

А Кэйнич и Сише продолжали сражаться, атакуя друг друга всё яростнее. Только уровень мастерства у них был разный. Пятый против седьмого — и это было видно, хоть хозяйка дома и старалась взять виртуозностью и точностью.

Но Кэйнич, как разъярённый медведь, буквально смял женщину мощнейшими атаками и уже через минуту драки прижал к стене спиной. Его клинок замер у шеи госпожи Сише.

Он приблизил к ней лицо и процедил:

— Завтра же ты отзовёшь отказ Корпорации, поняла? И отстань от моего ученика со своим Праздником Морфи. У парня есть дела поважнее, чем твои амбиции.

«А неплохо он дела решает, хех, — усмехнулся Годфред. — Припугнул нашу чопорную красотку, чтобы попку прижала!».

— Госпожа Сише! — Патрик бросился на защиту хозяйки, но та остановила его сама.

— Всё в порядке, Патрик! Спасибо! Этот солдафон ничего мне не сделает! — Женщина посмотрела на Кэйнича и прошептала: — Наверняка, наш гость уже почувствовал, что мой кинжал сейчас уткнулся точно ему в пах. Даже железные яйца можно отрезать, верно я говорю, Мидас?

Кэйнич замер.

Я быстро проследил взглядом за рукой госпожи Сише. А ведь правда: одна её рука держала меч, а вторая опустилась противнику между ног. Кинжал, совсем небольшой, поблёскивал в свете ламп, а его острие было направлено аккурат Кэйничу в самое нежное место.

— Это всё равно ничего не изменит, Рубина, — выдавил он, глядя ей в глаза.

— Конечно, Мидас. Но я предлагаю обсудить всё в мирной обстановке. Наедине.

Они ещё пару секунд смотрели друг на друга, а потом Кэйнич резко ухватил женщину за руку, которой она держала кинжал, и отвёл в сторону.

— Хорошо, поговорим, но без глупостей.

Госпожа Сише сопротивляться не стала, а указала на дверь в боковой стене зала, заговорив спокойно и даже без претензий:

— Там мы храним некоторый инвентарь. Если не боишься, то поговорим. Без свидетелей.

Оба переглянулись и быстро направились в подсобку. Про меня они как будто забыли, и если честно, мне так было даже легче. Пусть разбираются и не мешают.

Как бы Кэйнич ни зверел из-за госпожи Сише, я всё равно собирался выступить на Празднике Морфи. Это хорошая тренировка для Мозарта, да и для меня самого. Ну и раз Кэйнич всё-таки прижал госпожу Сише, то с гражданством она уже никуда не денется. На её месте я бы сто раз подумал прежде чем кириосу отказывать, да ещё такому упёртому.

Я как раз повернулся к десяти оживлённым морфи, как вдруг услышал, что в подсобке что-то упало и загремело, а потом… послышался тихий стон.

Стон? Серьёзно?

«Ахаха! — заржал Годфред. — Я ж говорил! Сношаются, как кролики!».

Патрик, стоявший у порога в зал, прокашлялся и засуетился.

— Пойду принесу подписанные бумаги… и… э-э…

— И можно свежий чай? — попросил я, чтобы хоть немного задержать Патрика подальше отсюда. — И бутерброды. И графин с водой. И можно ещё… пирожные.

— Да, конечно, — закивал он и поспешил ретироваться.

Я же, под громкий и довольный хохот Годфреда, решил хоть как-то потренироваться, пока оба моих тренера заняты бурными «переговорами» в подсобке с инвентарём…

Они вышли оттуда примерно через сорок минут.

Всё чинно-благородно. Только у женщины был свёрнут набок пояс платья, и из идеальной причёски выбились несколько рыжих локонов. Кириос же криво застегнул китель, перепутав пуговицы.

А в остальном почти незаметно, что эти двое не просто разговаривали. Но кстати, всё же кое о чём они успели договориться.

— Приготовься, ЛасГален, — угрожающе произнёс Кэйнич, направляясь ко мне, — сегодня ты научишься вживлять сразу десять душ в морфи.

— Мы вместе тебя научим, — добавила госпожа Сише.

Через четыре часа, уже под утро, я научился вживлять десять душ сразу.

Одновременно. Одним взмахом руки и усилием воли.

Не знаю, сколько понадобилось попыток — после пятидесятой я просто перестал считать — но из сил я выбился так, будто вагоны всю ночь разгружал, а потом загружал обратно.

Кириос Кэйнич и госпожа Сише взялись за моё обучение так рьяно, будто соревновались друг с другом, ну а мне это было на руку.

Кэйнич учил правильно использовать возможности тела и силу рук при работе с душами, а Сише показывала, как с точностью до миллиметра направлять энергию в цель, как сосредотачиваться и не отвлекаться, даже когда тебя бьют по рукам, ногам, по всему телу.

Эту функцию, кстати, выполнял Кэйнич — он мне всячески мешал и атаковал, в то время как я работал с душами или уже с живыми морфи, и когда отдавал им приказы.

Часов в семь утра, когда я уже еле стоял на ногах, они оба наконец успокоились, довольные и тоже изрядно вымотавшиеся после тренировки.

Как ни странно, Кэйнич и Сише поругались между собой только пару раз, а в остальное время действительно напоминали идеальную пару. Порой же мне казалось, что эти двое только и ждут, когда я свалю, и они наконец останутся наедине.

В итоге мы договорились, что я всё-таки выступлю на Празднике Морфи, и Корпорация в тот же день даст согласие на моё гражданство. Пару раз госпожа Сише заикалась насчёт Бога Ночи, но тут и я, и Кэйнич были непреклонны — Бога Ночи пока нельзя вытаскивать из накопителя.

— Тогда пусть Мозарт покажет такой поединок, чтобы все попадали от восторга! — заявила госпожа Сише.

Вид у неё был воинственный и в то же время печальный: она ведь неделю назад дочь похоронила, но статус и цели не давали ей погрузиться в скорбь. Правда, когда мы с Кэйничем собирались уходить, я заметил, как госпожа Сише коротко прильнула к груди кириоса и прошептала что-то, а на её глазах выступили слёзы.