— Ты давай тоже ешь, Пафнутий. А то опять в обморок ляснешься посреди всех дел. — Кира поставила рядом со мной вскрытую банку и присела рядом на подоконник. — Чё думаешь? Про то, что мы услышали?
— Да. Тебе идёт.
Девчонка оглядела куртку, стилизованную под американскую военную «М65»:
— Большевата. Но если рукава подвернуть, то удобно. Карманов много. И тепло. — Кира запахнулась в куртку поглубже и залезла на подоконник с ногами. — Спасибо!
— Носи на здоровье.
Она немного помолчала, наблюдая за струями дождя. Потом подтянула к себе свой рюкзачок и, вытащив из из него небольшой оселок, принялась медленно поправлять своё экзотическое оружие. Периодически глядя на свет вдоль клинка, Кира начала размышлять вслух:
— Эти там на мосту... Они сказали какое-то сокращение... Я не запомнила. Какой-то ДЦП что ли...
— НЦБТ.
— И что это, знаешь? Они ведь вроде бы искали тебя там... Ну... Точнее некоего Шутова.
— Научный центр биомедицинских технологий. Недалеко от Митино. Как они и говорили — почти в лесу, на отшибе. Знаешь, где Светлые Горы?
— Где-то по дороге на Зеленоград вроде такая деревня есть? Там остановка автобусная. — Вжикнув по лезвию очередной раз, девчонка попробовала разрезать им салфетку. — Но мы туда с Ромкой не совались. Это же Отраду пришлось бы обходить. Нарваться легко.
— Вот на окраине этой деревни центр и находится. Он вроде бы жутко секретный был. Там исследовали какие-то защитные технологии от биологического оружия. Или наоборот, разрабатывали его. Я в нём жил до апреля. Вместе с Беллой.
Казалось, что это было совсем недавно. Но сейчас с памятью творились странные вещи. Ещё и этот внезапный паралич сегодня... Голоса в голове... Может, я всё-таки схожу с ума? Ведь сумасшедшие никогда не понимают, что они не такие, как все, потому что больны. Это все вокруг кажутся им психами.
Воспоминания о том периоде нашей жизни словно подёрнулись дымкой. Наверное, потому что спокойные дни были очень похожи друг на друга. Точно также невозможно вспомнить, что ты ел на завтрак в прошлый вторник. Помню, что мы перебрались из города в закрытый исследовательский центр почти сразу. Мало кто понимал его ценность. Мало кто из детей вообще знал о его существовании. Снаружи это был просто серый бетонный забор и ржавеющие железные ворота, за которыми виднелись лишь несколько старых двухэтажных зданий, обшитых крашеным деревянным сайдингом. Больше всего это было похоже на какую-нибудь контору, занимающуюся вывозом мусора, ремонтом дорог и прочим коммунальным хозяйством. Но внутри не было видно техники. И туда никто не полез даже в надежде найти горючее.
Но внутри было всё, что нужно для жизни в условиях катастрофы. Огромные запасы чистой воды, дезинфицирующих средств, антибиотиков и витаминов. Столовая с приличным запасом тушёнки, макарон и круп. Мы почти ни в чём не нуждались. И туда почти никто не совался. До тех пор, пока в Отраде не завелись новые жители.
— А потом?
— А потом туда как-то раз пришёл Шершень с целой толпой своих отморозков.
Кира помолчала, вероятно, ожидая подробностей. Но, не услышав продолжения, не стала на нём настаивать:
— Да... Пожалуй, и правда многовато совпадений. — Убрав оселок, девчонка отправила свою смертоносную Викулю обратно в ножны. — И чего... Думаешь они и правда с ней говорили?
— Это невозможно.
Иногда я больше всего на свете хотел забыть то, что видел тем апрельским утром. Но понимал, что должен был помнить всё до мельчайших подробностей. Чтобы выжить. Найти силы. Выползти. Выкарабкаться. И чтобы каждый ублюдок рано или поздно получил то, что заслужил.
И поэтому точно помнил, что в живых тогда остался только я один. Хотя шмели довольно долго думали иначе.
И снова Кира не дождалась подробностей. Пожав плечами, она ещё глубже закуталась в куртку и положила подбородок на колени.
— Невозможно... Мало ли, что невозможно. Я вон полгода назад мечтала с Ромкой когда-нибудь уехать в путешествие по Америке на мотоциклах... От океана до океана, про трассе 66. А теперь... — Девчонка снова глянула в окно на тёмный дождь. — Наверное, нужно их как-то найти и расспросить, да? А я... Я и сама смогу добраться с Денчиком до Долгопы.
Запах дождя наполнял пыльный офис через разбитое окно. Вместо того, чтобы как обычно задрать маску только до половины, я снял её полностью. И с наслаждением вдохнул сырую свежесть.
— Нет. Я не хочу больше оставаться один на один с собой. Это слишком тошно. — Я попробовал бобы — вроде бы есть можно. — Сам себя великий Пальячи веселить совсем не умеет, ты же знаешь.
Кира хмыкнула и покосилась от окна на моё лицо:
— И искать этих моряков ты тоже не хочешь?
— Как я понял, они сами меня ищут. И думаю, что не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что Шутов и Шутник — это один и тот же человек. По крайней мере, у них должна появиться такая версия, после того, как найдут квартиру, в которой я был прописан. Если конечно, они ищут не какого-нибудь тёзку.
— А что там в квартире?
— Один из моих тайников. Среди прочего, там есть запасная маска.
Девчонка задумчиво выпятила губу и почесала в затылке:
— Ну тебя не так-то просто найти. Некоторые вообще не верят в то, что ты существуешь.
— Значит нужно заставить их поверить в сказку. И указать к ней дорогу. Только на наших условиях. — Я натянул маску обратно и кивнул в сторону пацанов, которые активно что-то обсуждали. — Может, новые приятели нам в этом помогут. Пойдём-ка к ним. А то после этих проглотов на завтрак ничего не останется.
— ... А потом обоссыт! — Судя по выражению лица, Серый рассказывал своим приятелям какую-то страшную историю.
— И вам приятного аппетита... Об чём речь ведёте?
— О! Шутник! А ты знаешь Чёрного Жору? — На меня обратилось семь любопытных взглядов.
— Первое правило нашего с ним клуба — никому не говорить о том, что он существует.
— Не, ну серьёзно! — Серый пододвинулся, почтительно уступая хихикающей девчонке место на подставленном к столу диване. — Он же вроде тоже взрослый, как и ты. И не стал жорой... Ну, точнее... Разное говорят. Что вроде бы стал и не стал одновременно, и теперь может ими как бы командовать...
— А я наоборот слышал, что он везде только один ходит. — Поделился своими сведениями Денчик. — И если кто его увидит — то всё. Придёт ночью и замочит.
— А кто же тогда о нём рассказывает, если он мочит всех, кто его видел? — Заметил прозорливый Шамиль.
— Наверное, только тех, кто называет его по имени. — Я тоже присел на диван, пододвинул к себе пачку сухарей и кивнул Денчику. — Как твой медведь.
Кира прыснула газировкой через нос и, закашлявшись, отвернулась.
— Смотри не подавись... — Я отобрал у неё бутылку и тоже утолил жажду.
Конечно, я слышал эти страшилки, когда охотился по вечерам за очередным шмелиным патрулём. Но не особо верил в то, что где-то по средней полосе шляется огромный живой мертвец в плаще и с косой. В историях про Чёрного Жору часто фигурировали слишком невероятные вещи. То он одним махом убивал целые банды, то проходил сквозь стены или спокойно стоял под градом пуль.
С другой стороны и обо мне иногда рассказывали что-то похожее. Что я умею бесшумно убивать одним взглядом. Или то, что обязательно приду за тем, кто три раза назовёт меня по имени. Так что, скорее всего, и у рассказов про Чёрного Жору была какая-то тривиальная основа. Может, какой-то заражённый и правда не стал до конца безумен и навёл где-то шороху — не то в Поволжье, не то на Дону. И если вспомнить о том, что этот персонаж иногда выступает в историях как хранитель слабых и беззащитных малышей, то можно предположить, что они-то его и выдумали. Чтобы хоть как-то скрасить свою печальную реальность надеждами на то, что какой-то сильный взрослый когда-нибудь придёт и, как обычно, всё исправит.
В новом фольклоре меня больше всего удивляло то, как пацанское сарафанное радио разнесло эти слухи почти на тысячу километров от тех мест, где это существо якобы видели.