Кое-где вокруг таких островков наблюдались скопления жор. Обступив наросты, они не то ели их, не то массировали. С такого расстояния было не разобрать.
По мере того, как мы перемещались дальше на север, стало заметно, что внизу когда-то вместе с этим увеличивалась и интенсивность боевых действий. Центральный округ был полон дорогих офисов, банков и магазинов со всякого рода роскошью — почти ничего, что представляло бы интерес для малолетних солдат Зимней Войны. Небольшие стычки, следы которых мы видели ранее, были следствием столкновения при манёврах или борьбой за какой-нибудь мелкий продуктовый магазин или полицейский участок.
А вот чуть дальше за Садовым, где уже начиналась плотная многоэтажная жилая застройка, масштаб разрушений был намного больше.
Жилые массивы представляли достаточно крупную ценность сами по себе — внутри каждой высотки можно было найти запас продуктов на достаточно долгое время. Консервы, алкоголь, прочая запакованная бакалея — до всего этого жоры не добрались. А перед новым годом почти все холодильники в домах ломились от подобных вещей. И хотя обыск сотен и тысяч квартир — это достаточно не быстрое дело, но побороться за них явно стоило.
Однако, самым ценным трофеем здесь, конечно, были первые большие супермаркеты в черте города, до чьих складов ещё не добрались заражённые. А также оружейные комнаты отделений полиции, вневедомственной охраны и офисы всевозможных частных охранных предприятий, которых вокруг было гораздо больше, чем в историческом центре. Следы интенсивных боёв виднелись и рядом с крупными аптеками или больницами. Многие из этих объектов стали первыми укреплёнными базами для стихийно образовавшихся группировок.
Поэтому вокруг них не осталось почти ни одного целого дома. Ведь недостаточно было захватить ценные ресурсы первым. Удержать их потом было куда сложнее. Разрозненные стихийные анклавы постепенно сливались в более крупные альянсы — добровольно или вследствие насильного поглощения. Позже постепенно объединялись и такие крупные группы, образуя самые настоящие мегабанды, контролирующие целые районы или даже округа. Армиями их можно было назвать весьма условно, хотя среди крупнейших комбатантов наверняка были и курсанты каких-нибудь военных вузов. Или те же кадеты. Вряд ли они жили по уставу. На верхушку в таких формированиях, как правило, выбирались те, кто придерживался весьма гибкого набора так называемых «понятий». И в борьбе за власть не гнушался почти ничем.
А вместе с ростом банд росли и масштабы боевых столкновений. Рано или поздно в распоряжении каждой мегабанды оказалась не только армейская техника и арсеналы, но и те, кто умел с ними управляться. Тогда кратно вырос и масштаб разрушений. Никто не думал о последствиях разрухи. А только о том, что победитель получит в качестве приза. И поэтому каждый махался с противником в полный рост, не считаясь с увеличивающимися размерами хаоса и беспорядка вокруг.
Ведь обычно после боевых действий в отвоёванный город или район рано или поздно приходят сапёры, строители и медики. Чтобы избавить улицы от мин и заграждений, восстановить инфраструктуру, жилища и производства, помочь раненым и предотвратить развитие эпидемий. Но в случае этой «детской» войны заниматься восстановлением нормального жизненного пространства было попросту некому. И та мегабанда, которая рано или поздно вышла из этой ожесточённой борьбы единственным победителем, была вынуждена править руинами. Растущей горой трупов и стадами равнодушных ко всему жор.
Руины превратились для победителей в ловушку уже весной. Особенно когда после первой оттепели кончился источник питьевой воды в виде глубоких и чистых сугробов на крышах. Окончательную победу в этой войне одержала антисанитария и высокая скученность оставшихся поселений. Эпидемии зачистили разрушенные районы куда эффективнее и быстрее вражеских армий.
Оглядывая полуразрушенные и испещрённые выстрелами многоэтажки, Кира, похоже, окончательно успокоилась, привыкнув к высоте и раскачиванию. И снова заговорила, перекрикивая шум ветра:
— А что, думаешь варщики правда смогли сделать настоящие пушки? Прямо из фонарей? Они же, наверное, взорвутся сразу... Там же стенки тонкие, да?
Прежде чем ответить, я немного поправил курс — вдалеке стал хорошо различим шпиль Останкинской телебашни. И чтобы долететь до Болтина, нужно было оставить её немного правее.
— У чугунных тумб они не такие уж и тонкие. Но настоящими я бы их, конечно, не назвал. Да и им не нужна артиллерия, которая бьёт вперёд на километры. Чтобы куда-то попасть на таком расстоянии, нужно немного понимать не только в химии, но и в математике с геометрией. А с этим у всех проблемы. Не говоря об экспериментах с количеством пороха. Поэтому будет достаточно выстрела хотя бы на несколько сотен метров, чтобы бить прямой наводкой, без сложных расчётов. И в то же время на таком расстоянии можно надёжно укрываться от ответного огня. Поэтому пороховые заряды нужны не такие мощные, как в настоящих старинных пушках. Плюс есть способ укрепить стенки дополнительно — верёвками обтянуть или кожей. Смотря что сейчас легче найти на всякого рода промышленных складах. Которых на юге и востоке, кстати, гораздо больше, чем на севере и западе.
— А эти трубы от фонарей. Они же с двух сторон открытые. Как из таких стрелять?
— Нижняя часть фонарной тумбы обычно предусматривает крепление к какой-нибудь основе. Обычно довольно прочное, несколькими толстыми болтами. И её можно закрыть, прикрутив эту самую основу. Потом просверлить в стенке трубы отверстие для фитиля. Тогда, если фитиль достаточно длинный, можно успеть убежать подальше при испытаниях. В дело, вероятно, пойдут те орудия, которые уцелеют после пары пробных выстрелов. В теории они, конечно, могут рвануть уже и на третьем. Но шансы пальнуть пару раз всё-таки остаются. А большего может и не понадобиться.
— А ядра они где возьмут? В музеях? Там же их мало, наверное... Да и все музеи в центре. Ещё пойди дойди...
— Можно просто обтесать какие-нибудь камни. Или коробку с картечью зарядить,что вероятнее. Напихать в неё мелких метизов или тех же шариков для рогаток. Уже будет неплохой эффект.
Поёрзав внутри тандемных в креплений, Кира некоторое время оглядывала окружающую разруху и широкое зелёное пространство Ботанического Сада, проплывавшее под нами. Но, вскоре, снова поделилась мыслями:
— И как с этим тогда бороться? Это ж крепость нужна, а не просто кораблик или толпа народу. Как вообще раньше со всякими пушками справлялись? Ты же наверняка знаешь...
— Фланговый обход высокомобильными подразделениями. Например, кавалерией. Или батарею подавляют пушками большего калибра. Или авиацией. Но всё это, как понимаешь, не наш вариант.
— Ну... Авиация у нас вот сейчас есть... Но я тебя поняла. — Девчонка присмотрелась к месту, где гигантский парк переходил в городскую застройку. — Это же тут станция с лианами была, да? Вон та круглая.
— Она, да... — Проследив за её взглядом, я сначала не заметил павильон метро. Но чуть позже понял, что смотрю прямо на него. Круглое здание полностью заросло теми самыми лианами. Только здесь на поверхности они были светло-зелёные, а не серые.
— Жесть... Походу тут ещё один эпицентр какой-то заразы...
Пролетев над станцией, мы заметили, что лианы расползаются далеко в стороны, перекидывая зелёные нити со столба на столб, странные заросли уходили между домами и улицами в окружающие станцию парки. И отсюда было хорошо видны границы распространения этих растений — там, где деревья были ими оплетены, кроны пожухли и пожелтели. Лианы явно на них паразитировали.
— И эта вредит не столько людям, сколько растениям.
Проводив взглядом оплетённую лианами станцию, Кира вернулась к прежней теме:
— Ну а чё же тогда с ними делать, с этими пушками? Если и правда нападут на крюков? Они, конечно, те ещё засранцы... Но там же эти... Моряки ещё на их яхте. И Вера. И Майка... Их надо спасать!
— Если в драке не победить, то можно просто сбежать. Этот их корабль, конечно, удобная штука. Но, наверное, придётся бросить.